потом обняла его за шею.

— Ну все… все. Отпусти. Давай уже чай пить.

«Писец! Как мне «нравятся» эти «закидоны» — кто бы только знал! На хрена тогда сама затеяла этот разговор?».

Он поставил чайник на керосинку, и сев на топчан, стал перебирать струны гитары. Лиза стояла у дверей, отвернувшись от него.

«А все-таки она — хороша! Вон какие ноги длинные и красивые! По крайней мере — до колена, как сейчас видно! Да нет — там и выше все в норме, бедра же видны под юбкой. И попа — шикарная! Грудь тоже — очень ничего! На лицо — так просто — красавица. Вот только эти тараканы в голове, блядь! Это что-то!».

— А у меня… еще песни есть. Детские.

Она хмыкнула, посмотрела на него:

— Все-таки хочешь меня… соблазнить?

— А ты… не хочешь? Или хочешь?

— А я… не знаю. Вань! Ты же младше меня… намного. Зачем я тебе? Вон… у тебя молоденькие девушки есть.

— А мне может быть такие как ты нравятся? Интересные, красивые женщины…

Она засмеялась.

— А-а-а-а… Лида — тебе тоже нравится? — и смотрит внимательно.

«И что тут говорить? Чего она ждет?».

— Да, нравится. Вот ничего здесь не поделать — вы обе мне нравитесь!

Она хмыкнула, покачала головой.

— Ну ты и фрукт! Тебе же восемнадцать. Откуда… такое?

В этот момент за дверью послышались шаги и в комнату зашла Лида. Она с недоумением перевела взгляд с Ивана на подругу.

— Ой! Я кажется… невовремя.

— Не говори глупостей, подруга! Сейчас этот мальчишка будет нас чаем поить! Ну давай, завари чай получше, да доставай… что у тебя есть? Мед? Очень хорошо! И варенье? Отлично! И давай, признавайся, какие у тебя еще песни есть!

— Вы что — поругаться уже успели? — Лида была ошарашена, — а с чего?

— Представляешь, Лидочка, этот юнец сказал, что я старая для него и поэтому ему от меня ничего не надо! Представь — так меня… оскорбить?!

Похоже, физиономия у него была… та еще. Потому как обе женщины, посмотрев на него, расхохотались.

«Весело им, самкам собаки! Ничего-ничего! Будет и на нашей улице праздник! Я тебя, Лизонька, еще… уестествлю… самыми разными способами! Тут уж… дело принципа становиться, как в ситуации с Варенькой! Тем более… ты сейчас сама показала, что дело это — небезнадежное!».

Глава 14

После посиделок с Лидой и Лизой, он напрягся и смог вытащить из памяти еще несколько детских песен, которые записал. А потом — насел на Илью, и они за несколько дней записали музыку к текстам. Переругались за это время — просто вдрызг! Илья стал изрядно доставать попаданца своим менторским тоном, нравоучениями, и зачастую подчеркнутым морализаторством.

Они бы и совсем разругались, и Косов уже стал серьезно задумываться о переезде к Фатьме, но ситуацию несколько сглаживала Тоня. Поняв, что плодотворной работы авторов может не получится, она просто приходила и сидела, пока они подбирали музыку и спорили. В самые бурные моменты, прямо вмешивалась, остужая Илью и укоризненно поглядывая на Ивана. Под ее взглядом, Косов тушевался и старался вести себя сдержаннее, а Илью она пару раз просто брала за руку и уводила в кабинет, откуда он возвращался уже более спокойным. После разговора… или какой другой релаксации. Хотя… сомнительно.

В итоге, когда они прогнали уже итоговые варианты, Тоня, а также пришедшая в зал Лида, захлопали в ладоши.

— Какие же Вы молодцы, ребята! Какие славные песни у Вас получились! — Тоня была искренне рада. Она расцеловала Ивана в щеки, а надутого директора — прямо в губы! И поцелуй, как заметил Иван, был вовсе не целомудренный.

«Интересно, а сколько эта славная девушка будет терпеть занудство Ильи? Она что — и правда его любит? В общем-то понятно, почему в свое время Варя сбежала от Илюши к Калошину!».

Несколько смущенно директор бормотал:

— Нет, так-то еще нужно отшлифовать. Не нравится мне кое-что, как-то неправильно звучит!

Они уже более или менее спокойно переместились в комнату Ивана, и пили чай с пирожками, которые принес Косову Мироныч. Здесь же сидела и Лида, слушала, улыбалась, попивая чай.

Еще они обсудили, как передать песни в райком комсомола, скажем так — для согласования. Иван рассказал Илье про ситуацию в филармонии, и про догадки Калошина с обманом при оформлении песен, и денежным отчислениям за них. Директора это не удивило.

— Вполне возможно такое! Я немного знаю руководство филармонии. Там, действительно, странные, если можно так сказать, люди. Случайные в искусстве.

Илья принялся спорить с Тоней, как лучше все это сделать, чтобы и песни до людей дошли, и самим обманутыми не остаться.

— Слушай, Иван! Я тут Киру видела, она про тебя спрашивала, говорила, что ты совсем забыл про вступление в комсомол. Ты хоть готовишься? Устав знаешь? По политическому моменту в стране и мире — готов на вопросы ответить? — вспомнила вдруг Тоня.

Косов хмыкнул и несколько растерянно почесал затылок. Устав-то он читал. Немного. И газеты тоже почитывает, чтобы уж совсем из жизни не выпасть. Но вот выдержать серьезный опрос… Тут он уже не был уверен.

— Знаете, парни, что я придумала? — Тоня лучилась радостью, — а что, если, договориться с Кирой, и твое вступление в комсомол совместить с таким концертом, для актива райкома? Соберутся товарищи работники, общественники еще, а Вы перед ними выступите! Это будет самой лучшей характеристикой для тебя, Иван! С такими-то песнями!

Директор почесал нос, буркнул что-то.

— Илья! Ну что ты бурчишь? Скажи толком, что не так? — Тоня переключилась на критика ее предложения.

— Да нет… все так. Хорошее предложение! Только вот… согласятся ли в райкоме? Там люди тоже занятые.

— Вот и совместят работу с отдыхом! И Ивана примут, и концерт послушают!

— Ребята! А мне вот непонятно — а Лиза-то с ребятишками могут уже эти песни разучивать? — Лида переводила взгляд с Ивана на Илью.

Илья задумался.

— Да что тут думать-то? Конечно же — пусть разучивают, да поют! Чего ждать-то, пока все эти бюрократические вопросы разрешаться? Эти же песни для детей и есть! — не понял молчание директора Косов.

Илья кивнул головой:

— Думаю, будет правильно, если Елизавета Николаевна придет сюда. Мы с ней поработаем, чтобы она сама песни разучила. А может… сразу с ребятишками? Хотя нет… пусть сначала одна придет! Вот завтра пусть и приходит, сразу после уроков!

Когда Тоня и Илья ушли, Лидочка чуть задержалась в дверях комнаты.

— Иван… Я хотела с тобой переговорить, — женщина явно мялась, не решаясь начать